Размышляя о Зайцеве как об одном из стильных мира сего, вспоминаешь ахматовское: "Когда б вы знали, из какого сора растут цветы...". Он родился  в Иванове в рабочей семье. С детства его окружали серость, нужда, безотрадность... Плюс безотцовщина. После войны отца репрессировали, и Славу воспитывала мама. Она не только научила сына полезным и необходимым вещам (например, вышивать диванные подушечки), но и развила чувство прекрасного. Возможно, непреодолимое стремление принарядить весь мир родилось из желания бедного провинциального мальчика видеть маму красивой.
Его называли солнечным зайчиком. Он был блондином и всегда улыбался. Вместе с матерью пел в хорах и собирался стать артистом оперетты. Но знакомая девочка уболтала Славу поступать в химико-технологический техникум на художника по тканям.
Сегодня в 66-летнем профессоре Вячеславе Михайловиче Зайцеве по-прежнему многое выдает подростка. Он любит писать стихи, верит цыганкам, боится темноты, до недавнего времени боялся самолетов...
Имя Зайцева не раз в последнее время упоминали белорусские СМИ: знаменитый российский кутюрье весьма благосклонно воспринял коллекции наших модельеров, продемострированных в апреле в Москве.

- Вячеслав Михайлович, прокомментируйте такой феномен. Более 70 лет в советском обществе истреблялась сама мысль о внешней привлекательности. Красивыми могли быть только душа и внутренний мир человека. Откуда же за какие-то 10-15 лет взялось такое количество всевозможной красоты: салоны, дома моды, коллекции одежды, бутики, не по дням, а по часам растущая армия модельеров, стилистов, визажистов, дизайнеров?.. Когда мы успели всему научиться, если у нас в этой сфере, по сути, не существует ни поколений мастеров, ни школ, ни культурной традиции?
- Ничего удивительного. Славянская природа невероятно многогранна и талантлива. Та красота души, о которой вы упомянули и которая десятилетиями культивировалась, как раз способствует красоте внешней. И потом... Десятилетиями кто-то сознательно нас сдерживал, чтобы мы не могли выплеснуть заложенный природой творческий потенциал.
- Вы случайно не знаете, кто?
– С одной стороны, это коммуняки. А с другой - Запад. Поскольку, как известно, те же коммуняки им подпитывались. До 1915 года Россия очень мощно поднималась и, безусловно, стала представлять угрозу для остального мира. Так что советский режим возник не на пустом месте, а был изначально спланирован и организован.
- Ну нам, как всегда, не дали занять лидирующие позиции, а кто сейчас держит первенство в модном бизнесе?
- Европа. А в Европе - Франция. Там даже воздух пронизан духом искусства, творчества, каким-то... ощущением... присутствия... совершенства... гармонии. Париж - единственный город, в котором я могу по четыре-пять часов кряду ходить и погружаться в эту атмосферу, дышать этим воздухом, глазеть. Приезжая туда на сезоны кутюр, я давно перестал посещать показы. Вся их модная тусовка меня совершенно не волнует. Но сам город просто проникнут духом священнодействия. После Москвы - ненормальной, сумасшедшей, оголтелой, безумной, с ее бесконечными ажиотажами и тусовками - я отдыхаю душой, набираюсь сил, энергии. Не хожу и не высматриваю конкретно, что носят, что не носят, что модно, что нет. Просто наслаждаюсь.
- Неужели в модной столице ничего не поражает вашего воображения?
- Разве что ткани! Я стал их использовать в своих коллекциях и... Такой прыжок из нищеты в совершенство! Со временем я подключил ткани к цвету, мои коллекции стали цветными и высокохудожественными. Можно сказать, что в какой-то момент я перешел грань моды и начал заниматься стилем.
- За границей вы обращаете внимание на толпу? Парижские или лондонские массы сильно отличаются от наших?
— Ничем не отличаются!
- А существует мнение, что наши женщины в повседневной одежде более изобретательны.
- Толпа везде одинакова. В последние годы даже японцы стали одеваться, как европейцы. Если десять лет назад в них чувствовался национальный дух, то сейчас, как и везде: джинсы, кроссовки, куртки, свитера. Постепенно происходит то, чего я всегда боялся, - обезличивание! Но это касается уличной одежды. А вот когда я бываю, так сказать, в высшем обществе где-нибудь во Франции или Италии, то наблюдаю колоссальную разницу в одежде между нами.
- Что, у нас настолько плохо?
- Зато наши женщины гораздо красивее! Они несут в себе какой-то дивный свет. К тому же наша всегда из худшего выберет лучшее. И в русских, и в украинских, и в белорусских женщинах есть что-то такое, что всегда привлекает внимание европейцев. Какая-то теплота во взгляде, мягкость в пластике, в общении, искренность. Что, безусловно, импонирует людям западным, холодным и расчетливым. А когда такое содержание еще облечено в совершенную физическую форму, это потрясает.
- Интересно, почему слово "модель", как правило, ассоциируется с женщиной, а "модельер" - с мужчиной?
- Да, действительно... При том, что среди моделей полно мужчин, а моделированием одежды в России сейчас занимаются в основном женщины. Вероятно, так получилось потому, что на Западе модельером всегда был мужчина. Исключение составляли Коко Шанель, Нина Риччи и еще несколько дам. Их немного, но они были очень яркими и оставили необычайную память о себе. Модельер - это все-таки мужская профессия. Мужчина тоньше чувствует женщину. Он делает ее такой, какой она хочет и должна быть. А женщина всегда корректирует моду с учетом себя: подойдет мне - не подойдет. Поэтому в женском взгляде больше субъективности.
Я же одеваю всех женщин, и для меня они равны. У меня нет, как бы это сказать, сдерживающего центра! Дескать, ориентируюсь только на эту, так как она - мой идеал. Нет! Люблю повторять: нет женщин некрасивых, есть женщины ленивые К тому же сегодня, с учетом современных возможностей - одежда, обувь, аксессуары, косметика, краска для волос, да все! - любую Золушку можно превратить в принцессу.
- А с учетом современных тенденций вы не стали менее консервативны во взглядах? Или по-прежнему предпочитаете задрапировать женщину с головы до пят, чтобы придать ей загадочность?
- В этом плане я абсолютно не изменился. Для меня женщина - существо непостижимое. Когда она становится открытой, она становится неинтересной. К сожалению, XX век оттянул от женщины мужчину. Она стала разовой акцией. Как презерватив - надел один раз и выкинул.
- Неожиданное сравнение...
- Но наиболее яркое. На самом деле, очень жалко, что так происходит. Мне нравится читать женщину, как книгу с огромным содержанием, страница за страницей, а не просто держать в руках яркую обложку, под которой пусто. Кстати, мужчин это тоже касается. В последнее время развелось много хлыщей. Красивых внешне, роскошно одетых и убогих внутренне. Пока молчит - ничего, а только откроет рот, думаешь: "Да отвали ты подальше!"
- Насколько, вообще, важно для мужчины стильно одеваться?
- Господь создал нас для единения, поэтому мужчина должен быть оправой для женщины. Достойной. Если женщина тянется к совершенству, то и мужик не должен отставать. Элегантно одетый, стильный мужчина - это настоящий подарок для женщины.
- Как вы думаете, когда человек одевается, он маскируется или, наоборот, обнажает свою суть?
- Все зависит от человека. Есть ряженые, которые постоянно играют какую-то роль. Такие точно маскируются. А у тех, кто остается самим собой, одежда - неотъемлемая часть их сущности. Например, можно сказать, что Альберт Эйнштейн не интересовался модой и всегда ходил в свитере. Но ведь свитер - это тоже мода, причем классная! Ей присущ максимум комфорта, полное раскрепощение, такая одежда не вызывает отрицания и располагает к общению. Если бы Эйнштейн ходил в пиджачке, с тростью, это был бы уже не Эйнштейн.
Юлия ПЯТЕЦКАЯ